Исследователь из Института нефтегазовой геологии и геофизики им. А.А. Трофимука СО РАН совместно с коллегой из Института ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН обнаружили одно из древнейших свидетельств глубокого зарывания живых организмов в осадок. Морские животные докембрийского периода величиной в 1 мм зарывались в морское дно на глубину 7-10 сантиметров. Это означает, что уже около 540 миллионов лет назад морские обитатели начали исследовать толщу осадка в поисках пищи. Статья об этом опубликована в Precambrian Research, – сообщает издание «Наука в Сибири».

В Якутии на северо-востоке Сибирской платформы, в реке Оленёк, учёные нашли одно из древнейших свидетельств глубокого зарывания в осадок организма с освоением бескислородных условий. Вероятно, такая необходимость возникла потому, что в приповерхностных условиях конкуренция за пищевые ресурсы среди обитателей морского дна была уже достаточно высокой. Обнаружив на поверхности слоя ходы, похожие на захоронившиеся водоросли, учёные изучили их происхождение. Оказалось это норы. Их стенки покрыты пиритом, а специфическая форма кристаллов пирита указывает на то, что он формировался в результате восстановления сульфатов по периметру нор специфическими бактериями в обедненных кислородом или вообще бескислородных условиях.

«Раннекембрийские морские экосистемы были гораздо ближе по своей структуре к современным, чем к существовавшим всего за несколько миллионов лет до начала кембрия. В том числе в позднем докембрии на морском дне были широко распространены микробные маты, создававшие барьер между водой и осадком. Из-за этого обмен компонентами между ними либо не шел вообще, либо был минимальным. В кембрии же наблюдается совершенно противоположная ситуация: уже 530 миллионов лет назад осадок активно перемешивали разнообразные роющие организмы, способствуя тем самым обмену. Интервал же 550—530 млн лет (начало кембрия ~540 млн лет назад) представляет собой переходный этап: стали появляться разнообразные животные, которые постепенно начали осваивать новые пищевые ресурсы, в том числе в толще осадка под поверхностью дна. Это находит свое отражение и в геохимических параметрах (например, изотопный состав углерода в карбонатах и органическом веществе, содержание фосфора), которые мы можем установить, изучая породы того возраста», — уточняет старший научный сотрудник лаборатории палеонтологии и стратиграфии докембрия ИНГГ СО РАН кандидат геолого-минералогических наук Василий Валерьевич Марусин.

Подобные примеры из отложений этого возраста не описаны. Есть лишь похожие, менее глубокие и вырытые более мелкими организмами. Но как указывает учёный, это не значит, что такие бактерии были распространены только в этой местности.

«Не следует считать, что эти норы какие-то специфические, распространенные только в этих регионах. Скорее всего, то же самое наблюдалось в это же время повсеместно, но чтобы их обнаружить, нужна специфическая сохранность, контраст между составом норы и вмещающей породой и томограф. Если какое-то из условий не выполняется, нет возможности установить, что это объемные норы. Нам повезло: был и контраст, и помощь коллег из ИЯФ СО РАН», — пояснил Василий Валерьевич Марусин.