В этом году конкурсная программ «Зеркала», проходящего сразу в четырех городах Ивановской области, состояла из десяти столь радикально отличающихся друг от друга картин, что найти какую-либо точку соприкосновения между ними — задача не из легких. Это совершенно точно не фильмы последователей Тарковского — от этих сильно ограничивающих возможности отборщиков формальных рамок отказались довольно давно.

Но это уже и не только демонстрация радикального киноавангарда, в которую фестиваль превратился было несколько лет назад. Теперь в здешнем конкурсе полулюбительские опыты из Средней Азии (киргизская драма «Под небесами» Дальмиры Тилепберген; казахский гротескный гиньоль «Чума в ауле Каратас» Адильхана Ержанова) соседствуют с европейской авторской анимацией («Железный таракан» бельгийца Яна Бюлтхела), новым фильмом Андрея Эшпая «Перформанс» и амбициозными дебютантами всех сортов из программы Роттердамского кинофестиваля.

Побеждает, впрочем, тут по-прежнему то, что во всем мире принято ассоциировать с «киноязыком Тарковского» — долгие планы, медленное действие, многозначительное молчание. Все эти составляющие в избытке присутствуют в фильме, получившем Гран-при фестиваля — колумбийской драме «Темный зверь» Фелипе Герреро. Гражданская война, много лет раздирающая Колумбию, толкает трех женщин на путешествие из их богом забытых провинций в Боготу, где жизнь тоже не сахар, но существует хотя бы какая-то надежда спастись от насилия. Причем одна из героинь вовсе не жертва, а вполне себе агрессор — она состоит в банде мародеров, истязающей несчастных латиноамериканских пейзан. Насилие в этом фильме и жертвы, и агрессоры изживают, опускаясь на самое дно столичной жизни. И кого-то там ждет обретение нового смысла (лишившаяся семьи женщина обретает приемную дочь, спасая ту от пули), а кого-то — отчаянная попытка диалога с небесами, которые и не подумают дать ни ответа, ни надежды.

Приз за лучшую режиссуру достался американцу иранского происхождения Бабаку Джалали за фильм «Радиогрезы». Как и «Темный зверь», эта картина попала в конкурс из программы кинофестиваля в Роттердаме. Более того — «Радиогрезы» получили главный приз этого кинофорума. В этом полуавтобиографическом фарсе главный герой — эмигрировавший в США иранский писатель, который работает на скромной ираноязычной радиостанции в Сан-Франциско — приглашает к себе в студию афганскую рок-группу, которая должна устроить совместный сейшн с «Металликой». «Металлика» задерживается, а потому приходится петь «Катюшу», — и вопрос «почему?» тут риторический.

Занятно, что в распределении наград не принял участия дебютный фильм режиссера Брэди Корбета «Детство лидера», который изначально ходил в главных фаворитах фестиваля — хотя бы по весу регалий, который имелся у фильма. Прежде все — из-за тотального доминирования «Детства лидера» при распределении наград на прошлогоднем Венецианском кинофестивале, где картина участвовала в программе «Горизонты», где представлены фильмы начинающих режиссеров. Корбет увез и приз за лучший фильм «Горизонтов», и статуэтку за лучшую режиссуру.

Сам Корбет в киношном мире — персонаж не последний. Правда, известен он больше как актер, играющий в небанальном, а подчас и радикальном авторском кино. В свои 27 лет он может похвастаться заметными ролями в «Загадочной коже» Грегга Араки, американском авторемейке «Забавных игр» Михаэля Ханеке и «Меланхолии» Ларса фон Триера. И, судя по всему, актерскую работу на съемочной площадке у этих режиссеров Корбет использовал и как возможность кое-что подсмотреть у старших мастеров в смысле режиссерских приемов.

Действие картины начинается в 1918 году в Париже, где американский дипломат (Лиам Каннингем) участвует в подготовке Версальского мира. У дипломата имеется жена-иностранка (Беренис Бежо) и ангелоподобный 10-летний сын Прескотт (Том Свит). Имеется также друг семьи Чарльз (Роберт Паттинсон), который явно неровно дышит к героине Бежо. С Прескоттом при этом явно что-то не так — мальчик подвержен необъяснимым вспышкам гнева. И название, и эстетика картины кричат о том, что Корбет снимает отвлеченную иллюзию о юных годах тоталитарного чудовища (образ тут собирательный, но по большей части имеется в виду Гитлер). Однако Корбет не находит ничего лучшего, чем объяснить появление таких лидеров фрустрациями на почве семейного неблагополучия — в фильме аж два любовных треугольника, невольным свидетелем которых становится мальчик.

В свое время Ханеке сделал исчерпывающее киновысказывание на ту же тему — речь о «Белой ленте». А в 2011-м вышел другой блестящий фильм о природе зла, укоренившемся в несовершеннолетнем теле, — «Что-то не так с Кевином» Линн Рэмси. «Детство лидера» ничего существенного к этим картинам не добавляют, однако по итогам оставляет впечатление, что режиссерская ипостась Корбета со временем может стать не менее интересной, чем актерская, — по крайней мере, копировать приемы своих учителей он научился отменно. Осталось только научиться по делу их применять.