Бурная феминизация мирового кино иногда дает поучительные результаты. Резко поменялся ракурс взгляда: мужской на женщину сменился женским — на пол противоположный, враждебный. Фильм актрисы и режиссера Валери Донзелли «Только ты и я» живописует мужские амбиции и связанные с ними воспаленные женские комплексы.

Он начинается как возвышенно-романтическая история: на вечеринке близ вольных нормандских пляжей встретились двое. На вечеринку Бланш привела ее сестра-двойняшка (обеих замечательно играет Вирджини Эфира), пообещав познакомить с идеальным парнем. И вот он, идеал — Грегуар (Мелвиль Пупо): нежный, заботливый, трогательный, смешной, надежный, не может прожить без нее и минуты — постоянно звонит. Везучая! — вздыхают подруги. Хотя она учительница, он служит в банке — что может быть между ними общего! Но — свершилось! Постельные сцены сняты и исполнены в лучших традициях французского чувственного кино, живописующего страсть безоглядную и опасно слепую, когда ясно, что столь безумное счастье не может длиться долго.

А вот и первый огорчивший ее сюрприз: Грега переводят из приморской Нормандии в глубокую провинцию, в Мец — городок старинный, но для Бланш слишком тихий. Служебная необходимость окажется ложью — просто Грег ревнует любимую женщину к ее друзьям, знакомым, к вечеринкам, к случайным партнерам по танцу и хочет ее от всего того, что она любит, оторвать: любимая должна принадлежать только ему. И это первое, что ее ошеломит, озадачит. Но фильм пока развивается по законам любовной мелодрамы, появится даже элемент мюзикла в стиле картин Жака Деми. Но он так и останется неожиданным вкраплениям, последним приветом лучезарности, потому что на экране на самом деле триллер.

Картина снята по роману Эрика Рейнхардта и была представлена в одной из параллельных программ Каннского фестиваля. Она исследует один из самых могучих инстинктов мужского характера, веками определявший семейный уклад, — инстинкт собственника. Как признается подруга Бланш, тоже учительница: «Для моего я что-то вроде старого комода — просто мебель». Однажды полюбив, Грег теперь будет отслеживать каждый шаг Бланш, контролировать ее расходы, ее телефонные звонки, и если она пишет сестре, будет читать написанное из-за ее плеча. Подозрения все больше его мучают и раздражают, тон становится брюзгливым: ученики устроили любимой учительнице легкий фуршет в качестве сюрприза — «Иди, купайся в лаврах!», ядовито осадит ее любящий супруг. Даже симпатии к ней, проявленные другими, его бесят, а ее естественное желание нравиться окружающим — приводит в ярость, возбуждает худшие подозрения и желание усилить слежку. Это медленное, но неотвратимое погружение в жестокий абсурд — самый сильный мотив картины. Семейный дом становится для Бланш подобием тюрьмы, атмосфера сгущается и напоминает теперь о таком непревзойденном психологическом нуаре, как «Газовый свет» Джорджа Кьюкора с Ингрид Бергман и Шарлем Буайе.

А у них уже двое малышек, которые начали бояться вечно раздраженного отца, его эмоциональных взрывов и даже какой-то показной, истерической любви к ним. Любящий муж обращается в не владеющего собой монстра, загоняющего семью в ад. Даже когда-то желанные часы в постели превращаются в допрос обвиняемой, нежность легко оборачивается грубой пошлостью.

Демонстрируя уже совершенно немужское поведение потерявшего разум Грега, Валери Донзелли не может скрыть отвращения к нему, иногда перегибая палку, и даже превосходный актер, во всех остальных эпизодах безупречный, не в состоянии сделать эти сцены плаксивого самобичевания органичными — в человеческую драму прокрались приемы публицистики с ее наглядностью и прямолинейностью инструктивного фильма.

Подавленная, деморализованная безвыходностью своего положения, Бланш решается на бунт и, разместив объявление на сайте знакомств, решается на первую измену. Бертран Белин в роли лесного жителя Давида — персонаж эпизодический, колоритный, но скорее условный, необходимый авторам то ли для контраста, то ли для того, чтобы сильнее оттенить хитроумность мужских ловушек, их коварство. Эту линию можно продолжать в любом направлении, но она оборвется — Бланш возвращается в свой ад, где подозрения теперь умножены знанием.

В сценарии фильма, написанном Валери Донзелли в соавторстве с Одри Диван — еще одной представительницей сугубо феминистского кино, сколлекционированы все прелести подобного семейного существования, включая попытку самоубийства. События перемежаются лейтмотивом: Бланш рассказывает историю своего рухнувшего счастья женщине-адвокату, которая готовит ее к судебным процессам. Но из свободно текущего поначалу рассказа уже выварилась жесткая публицистическая схема, финал которой легко предсказать. Понятная классовая, вполне обоснованная ненависть режиссера к персонажам семейных абьюзов мало-помалу искажает ее художественное чутье, жизнь героев теперь движется по загодя проложенным рельсам, и только выдающееся мастерство, богатая тончайшими нюансами игра Вирджини Эфиры и Мелвиля Пупо обеспечивают интерес и держат напряжение вплоть до финальных титров.