Фасад театра — в строительных лесах. К концу года на нем будут отражаться все новости, работа цехов. Прохожие увидят на медиаэкране, как изготавливаются парики и деревянные изделия в театральных мастерских. При этом исторический колорит сохранится.

Раньше других пришел президент Театра сатиры Александр Ширвиндт. Он расположился в фойе, и каждый норовил его обнять. Тут же звучали слова одной из бдительных сотрудниц: «Целовать нельзя». Когда Ширвиндт зашел в зрительный зал, коллеги приветствовали его аплодисментами. Дальше патриарх хранил молчание, сидя в первом ряду.

Больше часа Сергей Газаров не уходил со сцены: держал 45-минутную речь, потом полчаса отвечал на вопросы. Накануне сыграли спектакль «Иван Васильевич» в его постановке — пока для своих и прессы. На сцене остались декорации с огромным шаром, в котором отражались партер и весь творческий коллектив, спина одного человека, сидящего перед ним, от которого много ждут. А он задает высокую планку и требования.

Много говорилось о замене окон, которые теперь будут с эффектом отражения солнечного света, и об устаревшем фойе, где пора менять фотографии. Фотографии — какая-то ключевая и болезненная тема. Пока в фойе висят портреты только половины труппы с шуточными «Зинуля, Любаша, Олежек»… Производят они странное, если не сказать — удручающее впечатление. Интересно, что артисты отказались сниматься в касках на фоне обновляемого фасада. Сергей Газаров говорит, что многие сотрудники не видели спектаклей, но обсуждают в СМИ его состояние. Он привел слова Жванецкого о том, что спорить о вкусе устриц надо с теми, кто их пробовал.

Пока худрук звал свой коллектив в даль светлую, призывал к созданию высокотехнологичного современного театра, люди говорили о насущном: зарплатах, надбавках, финансовой безопасности, спрашивали, будет ли учитываться стаж. «Будет, — отвечал Газаров. — И сколько шагов от остановки до театра, тоже будем учитывать». Актриса и мама двоих детей поинтересовалась, будут ли елки. Газаров ответил: «Я могу волка или медведя сыграть». И дальше продолжил: «Мы будем идти в сторону усложнения партитур». По его словам, театр в тяжелейшем положении, с цехами проблема, не все отвечают современным запросам. К примеру, есть металлический цех на Бронной, а на сцене плодов его деятельности худрук не видит. В зале завязывается диалог: «Ограды делают?» — «На кладбище, что ли?..» Театр сатиры как он есть. Артисты жаловались на тесноту гримерок, неудобные стулья…

Труппа увеличилась вдвое, и теперь в ней 121 артист, поэтому, когда Сергей Газаров представил молодое пополнение, в зале раздалось демонстративное: «Ха-ха-ха!» Завязался диалог: «Это плач или радость?» — «Радость, конечно. Мало же нас». Здорово, что в Театре сатиры не царит диктатура, и люди могут подавать свой голос, как «Зинуля Матросова» — так написано под ее фотографией в фойе. Она просто прекрасная и боевая. Тех, кто жаловался на тесноту гримерок, позвала в свою.

Между тем Газаров берет курс на молодую и детскую аудиторию, а на классику призывает смотреть современными глазами. Своего «Ивана Васильевича» он попытался развернуть в сторону необычного, но не с целью удивить. «Мы стали большие, мощные. У нас четыре сцены, 1800 посадочных мест в общей сложности», — говорит он. Детская сцена на Спортивной будет работать по взрослому формату, там будут идти и вечерние спектакли. Цель — «не мутить детям разум». Даже заслуженные и народные будут участвовать в детских спектаклях. Газаров и сам готов в них сыграть. Однажды, еще до прихода в качестве худрука, он увидел, как перед спектаклем в воскресный день на сцену вышел Александр Ширвиндт, чтобы поприветствовать ребят, так что родители открыли от неожиданности рты. И подумал: «Чего это он пришел в воскресенье в такую хорошую погоду, не сидит на даче?» Это так поразило и заставило лишний раз подумать о том, что какими мы детей воспитаем, таким и станет наше будущее.

В ближайшее время пьесу «Пигмалион» Бернарда Шоу поставит Виктор Крамер. Он уже представил сценографию, и Сергей Газаров в восторге от современного прочтения. «Сцена у нас 17-метровая, одна из самых больших в Москве. Мы не имеем права ее сужать. Мы должны иметь размах в выборе и репертуара, и сценических решений. Это должна быть мощь!» — под таким лозунгом и пройдет сезон.