Весной и летом 2022 года резко вырос интерес россиян к магазинам секонд-хенд и прочим комиссионкам. Показания разнятся: одни источники утверждают, что спрос на подержанные вещи вырос более чем в 2,5 раза, другие говорят про скромные 20%. Кстати, официальные секонды — это лишь верхушка айсберга, а ведь торговля подержанными вещами активно идет еще и из рук в руки в Интернете… Словом, статистика и сопутствующая ей новость моментально разлетелись по социальным сетям. И дополнились причитаниями: до чего мы дожили, о россияне? Что видим? Что делаем? Тряпки поношенные покупаем!

В чем проблема?! Казалось бы, это давно уже не стыдно. Даже наоборот. Героини сериала «Секс в большом городе» давно уж научили нас смело сочетать трехсотдолларовые босоножки из манхэттенского бутика с трехдолларовым платьем из комиссионки. Лидеры модных мнений то и дело хвастаются уникальными английскими чайными платьями, купленными за бесценок на барахолках где-то под мостом. Московские стилисты рассказывают, как винтажные джинсы выигрывают у современных.

Да и экологические активисты не дремлют, всё призывают поменьше покупать нового, чтобы сократить углеродный след и не поощрять общество потребления… И только глупая Маша из района Новокосино со слезами на глазах рассказывает подруге о том, что за осенним плащом пришлось идти в секонд-хенд. Совсем глупая! Старомодная. И счастья своего не понимает. Вот посмотрела бы на модных блогеров: те покупают вещи в секондах и не стесняются… не стесняются выйти на люди одновременно в подержанном жакете родом из 90-х и в остромодных ботинках…

Стоп. В этом-то и разгадка. Те, кто призывает оценить винтаж и не шарахаться от подержанных вещей, обычно имеют в виду ДРУГОЙ секонд-хенд. Точнее, другой сценарий его посещения. Именно тот, при котором чудом можно разыскать что-то вроде диоровского платья 1947 года, чудом затерявшегося среди ветоши, — и потом рассказывать подружкам сказки о чудесной находке «платья принцессы». Которое ты удачно интегрируешь в свой и без того неплохой гардероб и будешь, чутко следуя советам стилиста, подбирать сочетания с современными предметами одежды. Такое местечко и секондом-то назвать язык не повернется, это какая-то полная чудес пещера модного Алладина…

Однако для среднестатистического российского покупателя все немного не так. Для него секонд-хенд — это унылое место, куда ты идешь покупать одежду на развес, потому что выбора у тебя нет: джинсы протерлись, а на новые (неподержанные!) денег нет. Действительно нет, совсем. И опция «поменьше покупать нового» вместе с призывами поберечь экологию будет неактуальна: если ты не купишь поношенное, ты вообще никакого не купишь, так что экология не пострадает.

Разница видна невооруженным глазом. Так что не стоит выдавать нужду за добродетель — и путать туризм с эмиграцией. И рассказывать о популярности и трендовости секонд-хенда тем, кто наведался туда явно не от хорошей жизни. Секонд секонду рознь.Есть еще и традиционная российская проблема — мы опять поторопились. Не важно, ввиду внешних обстоятельств или по собственной инициативе, но поспешили. Вот только людей не насмешили, скорее наоборот. Этак через 10–15 лет идеология секонд-хендов и прочего осознанного потребления могла бы сыграть на ура. К тому времени, может быть, из экономически активного возраста вышли бы те, кто слишком хорошо помнит значение глагола «достать» и существительного «дефицит», кто помнит практику бесконечного донашивания вещей младшими после старших, да и вообще популярную опцию «Посмотри, тетя Света после родов растолстела и передала тебе целый мешок вещей, так что ничего нового покупать не будем»… словом, те, у кого в мозгу закрепился шаблон: поношенное — значит, для бедных.

Проблема не в одежде и даже не в бедности, вернее, не только в ней. Проблема в нашем недавнем прошлом: выражаясь языком психологов, в условиях выращивания. По той же причине терпит крах идея убедить россиян сознательно, по доброй воле, отказаться от автомобилей, и ставить в пример американцев, итальянцев или японцев здесь заведомо бесполезно. Потому что крайне сложно убедить «сознательно отказаться» тех, кто всего лишь 25–30 лет назад получил возможность просто купить машину за деньги, а не встать в очередь на ее получение. Тех, кто в полной мере оценил фразу «Автомобиль не роскошь, а средство передвижения». Внуки, может быть, сумели бы, но мы поторопились.

То же самое с идеей использовать многоразовые стаканчики, ходить за молоком со своей бутылкой во имя экологии или, уж простите, отказаться от прокладок и тампонов в пользу очень удобных тряпочек, которые так легко стирать. Это могло бы получиться, но через 15 лет, когда целевую, так сказать, аудиторию покинули бы женщины, которые слишком хорошо помнят другие тряпочки. Те, что существовали не во имя экологии, а ввиду отсутствия альтернатив.