Договоренности по иранской ядерной программе оказались более масштабными, чем многие ожидали. Но есть как минимум пять обстоятельств, которые могут лишить финальное соглашение смысла или попросту сорвать его.

Год на подготовку

«Не говори гоп, пока не перепрыгнешь» — если в фарси еще нет такой пословицы, то я думаю, скоро появится.

Все дело в «Основных параметрах всеобъемлющего соглашения по ядерной программе Исламской Республики Иран» — документе, недавно согласованном Ираном и странами «шестерки». Соглашение стало важной политической и дипломатической вехой, и оно намного детальнее и масштабнее, чем многие ожидали.

При всем этом текст оставляет без ответа не меньше вопросов, чем разрешает. Договоренности накладывают значительные ограничения на ядерную программу Ирана и заданы стандарты инспекций, позволяющих убедиться, что Иран выполняет свои обязательства. Оговаривается и смягчение экономических санкций после момента, когда Иран достоверно выполнит свои обязательства.

Главное — соглашение обеспечит возможность заранее понять, что Иран решил создавать ядерное оружие и организовать скоординированный международный ответ, в частности вновь ввести санкции до того, как Иран получит ядерное оружие.

Пять причин

Но есть минимум пять причин усомниться в том, что договоренности вступят в силу или окажут желаемый эффект. Пока что объявлено о промежуточных договоренностях; всеобъемлющее соглашение должно быть достигнуто к концу июня. Но в промежутке настроения легко могут поменяться: те, кто добивался промежуточных договоренностей столкнутся с критикой своих правительств и общественности по поводу условий соглашения.

Второй повод для беспокойства — конкретные вопросы, которые еще предстоит разрешить. Самым сложным может оказаться момент снятия многочисленных экономических санкций. Многие политики в США и Европе захотят, чтобы они оставались в силе, пока Иран полностью не выполнит свои ключевые обязательства.

Третий повод для сомнений — одобрят ли разные стороны долгосрочный пакт. Консерваторы в Иране, несомненно, будут возражать против соглашения с «Большим Сатаной», которое ограничивает ядерные амбиции их страны. В то же время среди иранцев широко распространено желание избавиться от экономических санкций, и Иран одобрит соглашение, если к нему отнесется благосклонно высший руководитель аятолла Али Хаменеи.

В США неопределенности больше. Сохранение за Ираном любого ядерного потенциала вызывает распространенное и понятное беспокойство, как и адекватность условий мониторинга и инспекций, как и то, что произойдет через 15 или 25 лет, когда срок действия ограничений закончится. Нет никаких гарантий, что Обаме удастся убедить конгресс одобрить финальное соглашение или снять санкции.

Вопрос о политическом одобрении тесно связан с четвертым поводом для беспокойства: как именно будет внедряться в жизнь соглашение. История контроля над вооружениями подсказывает, что возникнут случаи, когда Иран, который уже утаивал важную информацию от инспекторов ООН, заподозрят в несоблюдении договоренностей. Необходимо договориться о процедуре, по которой будет оцениваться поведение Ирана и обсуждаться ответная реакция.

Пятая причина для волнений — во внешней и военной политике Ирана в целом. Договоренности касаются только ядерной деятельности, в них ничего не говорится об иранских ракетных программах, о поддержке террористов и гражданских войн, не говоря уже о положении с правами человека внутри страны.

Иран претендует на то, чтобы стать имперской державой, господствующей в регионе. Подписанное ядерное соглашение не изменит этого стремления и даже может ухудшить ситуацию: репутация Ирана может укрепиться, а возможность создать ядерное оружие в долгосрочной перспективе сохранится.

Такие договоренности лучше, чем получение Ираном ядерного оружия или чем война за предотвращение такого исхода. Но соглашение должно обеспечить достаточную уверенность, что оно и вправду существенно ограничивает ядерную программу Ирана, что любые попытки обмана будут вовремя замечены. И усилий для создания такой уверенности потребуется не меньше, чем для заключения самих договоренностей.