Благодаря истории своей жизни Клеопатра была и остается одним из наиболее популярных античных персонажей в кинофильмах и литературных произведениях. О ней писали такие древние историки, как Плутарх, Светоний, Аппиан, Дион Кассий, Иосиф Флавий. К ней обращались в своих произведениях Шекспир, Корнель, Пушкин и Теофиль Готье, поэты русского Серебряного века: Валерий Брюсов, Александр Блок, Анна Ахматова… Широко востребована тема о царице Клеопатре и в балете. Самый известный из множества балетов на эту тему — Михаила Фокина, вышедший в Петербурге в 1908 году под названием «Египетские ночи» по новелле «Ночь Клеопатры» Теофиля Готье на музыку А.С. Аренского. Он рассказывал о том, что за ночь, проведенную в постели с Клеопатрой, безумно в нее влюбленный мужчина должен был заплатить своей жизнью.

Миф этот, как и миф о неземной красоте египетской царицы, очень распространен. Ему посвящены сотни произведений в литературе и на сцене, однако не сохранилось никаких достоверных изображений, которые бы точно, без идеализации, передавали ее реальный облик.

Из досье «МК»: Профили на монетах показывают женщину с волнистыми волосами, крупными глазами, выступающим подбородком и носом с горбинкой (наследственные черты Птолемеев, черты, не складывающиеся сегодня в образ неземной красоты)… С другой стороны, известно, что Клеопатра отличалась мощным обаянием и отлично пользовалась этим для обольщения и вдобавок обладала чарующим голосом и блестящим, острым умом. Как пишет Плутарх, видевший портреты Клеопатры: «Красота этой женщины была не тою, что зовется несравненною и поражает с первого взгляда, зато обращение ее отличалось неотразимою прелестью, и потому ее облик, сочетавшийся с редкою убедительностью речей, с огромным обаянием, сквозившим в каждом слове, в каждом движении, накрепко врезался в душу»…

Но вернемся к истории балета. Балет Михаила Фокина о египетской царице существовал в двух вариантах. Один, который показывался в России, назвался «Египетские ночи», а другой, под названием «Клеопатра», потряс Европу.

Еще в 1901 году балет «Египетские ночи» готовил хореограф Лев Иванов, но неизвестно, вышел ли спектакль к публике. Эстафету подхватил знаменитый балетный реформатор эпохи Серебряного века Михаил Фокин. «Когда я ставил «Египетские ночи», я был душою в Древнем Египте. Я забегал в свободное время в Эрмитаж, в чудный египетский отдел, который давно уже основательно изучил, я окружил себя книгами по Египту. Словом, я был влюблен в этот особый древний мир», — вспоминал хореограф.

Спектакль получился революционным по отношению к царившей тогда на балетной сцене эстетике Петипа. «Египетские ночи» — это нарушение всех традиций доброго старого времени. Это «переоценка ценностей», отрицание выворотности ног, классической техники, нарушение канона. Это эволюция, новое слово, интереснейшая по заданию экскурсия в область археологической иконографии и этнографической пляски», — писал известный критик Светлов.

Хотя были и скептики: «Фокин выдает кошмар двумерной пластики по барельефным образцам за подобие египетского пляса, смешивая при этом системы живописной и скульптурной техники определенного уровня развитием искусства танца, каким оно должно было быть в исторической действительности», — отвечал другой не менее известный критик Волынский.

«В бытность мою в Берлине я ходил там в Египетский музей и видел гробницы фараонов и настенную живопись, где все фигуры изображены в профиль, потому что тогдашние художники не умели еще изображать людей иначе. Вот почему в «Дочери фараона» я и не подумал заставлять своих египтян танцевать, повернувшись в профиль к публике: ведь во времена фараонов, да и раньше, люди ходили совершенно так же, как ходим мы, и только невежды и глупцы способны заблуждаться на этот счет», — писал в свое время сам Мариус Петипа, полемизируя с эстетикой предшественника Фокина по экспериментам с древнеегипетской пластикой Александра Горского, который, предвосхищая опыты Фокина, в той же манере переделал знаменитый балет Петипа «Дочь фараона».

Сюжет «Египетских ночей» трактовал новеллу Теофиля Готье так, как это и было принято в правилах драматургии конца XIX века. Тогда печальные финалы исключались. У Готье лишь в одном абзаце упоминается об Арсиное, дочери жреца Амофутиса, влюбленной в героя новеллы Мьямуна. В сценарии Аренского—Иванова жрец храма покровительствовал герою Амуну (имена в балете по сравнению с новеллой Готье были несколько изменены) и его невесте Веронике, брошенной из-за любви к Клеопатре. Он заменял яд снотворным, и, когда удалялся кортеж царицы Египта, юноша просыпался в объятиях своей подруги.В спектакле «Египетские ночи» партия Клеопатры была мимическая, существенного действия в балете она не имела. В партии египетской царицы вышла не профессиональная танцовщица, а драматическая актриса, тогда еще выпускница театрального училища Елизавета Тиме.

Во время исполнения «Египетских ночей» произошел и несчастный случай. На одной из репетиций этого балета в феврале 1910 года Павел Гердт, исполнитель партии Марка Антония, и Самуил Андрианов выпали из запряженной колесницы. Гердт, только отметивший пятидесятую годовщину работы в Мариинском театре, пролежал в больнице целый месяц, Андрианов сломал правую руку и получил множество синяков. После этого случая Марк Антоний в «Египетских ночах» больше не выезжал на сцену на колеснице, запряженной белыми лошадьми, а его вестник, вместо того чтобы появляться верхом на белой лошади, просто выходил из-за кулис. Использование на сцене Мариинского театра живых лошадей было вообще запрещено.

О том, как «декадентская мадонна» заставила Дягилева спасаться от черной пантеры

Но по-настоящему вошел в историю балет «Египетские ночи» после своего невероятного успеха в Париже во время гастролей дягилевской антрепризы. Для парижской премьеры фокинские «Египетские ночи» переработали, да и назвали по-другому. «Клеопатра» — такое имя теперь носил балет, показанный в столице Франции, когда в рамках дягилевских «Русских сезонов» знаменитый импресарио привез его в Париж впервые. Музыка Аренского показалась Дягилеву монотонной, и он решил разнообразить ее отрывками из Глазунова, Римского-Корсакова, Мусоргского, Танеева, Черепнина. Заменили и финал балета: теперь Амун, приняв настоящий яд, умирал, и над ним рыдала Таор.

Но самое главное — Лев (Леон) Бакст создал для спектакля совершенно фантастические декорации и подчеркнуто эротические костюмы. Художник не останавливался ни перед чем, пытаясь поразить искушенную парижскую публику блеском драгоценностей и тканей, оригинальностью грима артистов, смелыми, яркими декорациями.

«Когда занавес открылся, публику потрясло зрелище новых декораций египетской сцены: выдержанные в оранжево-ржавых тонах, они были словно залиты горячим солнцем Африки. Фон, образованный высокими колоннами в египетском стиле и огромными статуями фараонов под голубым небом, был великолепен», — свидетельствует участница премьерных показов в Париже Бронислава Нижинская, сестра Вацлава Нижинского, исполнившего в балете роль раба Клеопатры.

Несмотря на участие в преображенной «Клеопатре» Нижинского, а также Анны Павловой, в роли Клеопатры (отнюдь не самой центральной в прежнем балете «Египетские ночи») всех затмила на этих гастролях не профессиональная танцовщица, а артистка-любительница Ида Рубинштейн.