Так уже было здесь с возрожденной «Сильвой», где творчески переосмыслены и сюжет, и музыка, с «Боккаччо» Зуппе, в либретто Константина Рубинскогоподанным в духе лукавой театральной игры. «Боккаччо» ставил новый худрук театра Филипп Разенков, и это пока его лучшее достижение на новой для него сцене.

Выбор «Баядеры» режиссер объясняет просто: хотели ставить «Прекрасную Елену», но поняли, что сейчас не лучший момент для язвительного Оффенбаха. И встретились с новой ловушкой: «Баядера», при всей красоте ее музыки, примитивна по фабуле, сыграть ее умно и весело, как положено в оперетте, пока не удавалось никому. Даже на родине Кальмана в Будапеште спектакль распадается на ряд бравурных каскадных номеров, но в главной сюжетной линии он заштампован, пылен и скучен. В Екатеринбурге не пошли по пути, уже проложенному «Сильвой» Дмитрия Белова, хотя и снабдили персонажей современными прикидами, а последний акт воссоединения влюбленных вообще происходит в зале ожидания аэропорта. Но смыслы в основном сохранены, как и фабула с безумной любовью, внезапно свалившейся на голову наследного принца в момент, когда ему нужно принимать бразды правления.

И спектакль как бы застрял между двумя театральными эпохами. Театр вводит современные мотивы в костюмах от пестроты»парижской тусовки» до косухи, в диалогах о вечном противостоянии Востока и Запада, — но артисты изображают светскую манерную жизнь в привычном им духе «графьев и князьев», хор и балет — хрестоматийную «индийскую экзотику», а эффектный премьер театра Андрей Опольский — принц Раджами, прекрасным глубоким баритоном пропевая знаменитые мелодии, в остальном просто не знает, что ему делать: роли как не было в оригинале, так и нет в режиссерском решении. Ольга Балашова — парижская звезда Одетта — образует с ним великолепный, оперного класса дуэт, но убедительно сыграть скороспелую любовь с традиционным до штамповки мотивом классового неравенства здесь невозможно в принципе. И когда из-за придворных интриг влюбленные расстаются, их новое сближение происходит с почти пародийной скоростью — просто потому, что пора закругляться.

Совершенно самостоятельно, в каком-то другом по стилю шоу существует каскадная пара Наполеон и Мариэтта у блистательных Евгения Толстова и Анастасии Ермолаевой. Энергично, но не органично — опять же потому, что не найден общий ключ к чрезвычайно заштампованной оперетте. К партитуре «Баядеры» добавлена пара номеров из «Цыгана-премьера» и «Дьявольского наездника» — сами по себе они хороши, но окончательно укрепляют ощущение не цельного сценического действа, а разнохарактерного концерта на темы Кальмана с необязательными и потому тормозящимидраматическими довесками. И хотя оркестр театра под водительством Бориса Нодельмана провел спектакль безупречно, зрительный зал не случайно оживился и разразился овациями, когда в партитуру Кальмана врезались аутентичные звучания индийских национальных инструментов в аранжировке Виталия Владимирова — словно с кулис смахнули пыль, и на сцену прорвалась некая диковинная жизнь.

Премьера эта снова заставляет думать о судьбе жанра оперетты на современной сцене: ей не хватает «частицы черта» — смелости, творческого азарта, нежданных сюрпризов, более радикального подхода к материалу классическому, но на глазах тонущего в прошлом. Как известно, сегодня экспериментирует с режиссерскими решениями даже более консервативная опера — иначе живой театр превращается в музей, в собрание застывших экспонатов. «Баядера» музейной пылью пропитана изначально. Ставя ее со своими студентами в учебном театре Щукинского института, актриса ирежиссер Жанна Жердер не случайно перенесла действие на киностудию, где снимают очередную вампуку про индийского принца и баядеру, — и музыка сохранена, и сюжет заискрился. В антураже Голливуда изобретательно поставил «Веселую вдову» Алексей Франдеттив Московской оперетте. На екатеринбургской премьере новой жизни старой оперетты не случилось.

Свердловская музкомедия сейчас на распутье. Почти одномоментно потеряв сразу двух сильных художественных лидеров — Кирилла Стрежнева и Михаила Сафронова, она пытается сохранить преемственность своих уникальных традиций, пригласив на роли худрука Филиппа Разенкова, главрежа — москвичку Нину Чусову. Оба режиссера талантливы и в теории могут счастливо дополнять друг друга. Но практика показывает, что театру, особенно в момент его вынужденного «перезапуска», нужно постоянное углубленное внимание художественного руководства-«одна, но пламенная страсть. Пока будущее театра, до сих пор одного из самых стабильных в стране, выглядит неопределенным.

Театру важно не потерять свое главное ноу-хау — единство художественной воли, готовой рисковать, искать и побеждать
Он знавал триумфы и неудачи, ставил многое и разное, но в его репертуарной политике, в почерке, в самой атмосфере театра-дома всегда чувствовалось мощное авторское начало. Здесь творили, в сущности, не просто спектакли — творили Театр. Этот, единственный. Утрата этого качества означала бы утрату главного, чем славна Свердловская музкомедия, — единства креативной художественной воли, всегда готовой рисковать, искать и побеждать, быть в жанре первопроходцем и лидером.

Ближайшая премьера в постановке Разенкова — мюзикл Евгения Кармазина по пьесе Олега Богаева «Полет», посвященный легендарной уральской гимнастке Лилии Назмутдиновой. Его герой — молодой московский кинорежиссер летит в Свердловск, где станет свидетелем и летописцем спортивного чуда, полюбив девушку, умеющую летать.