Музыка «Болеро» была написана композитором в 1928 году по заказу Иды Рубинштейн именно для балетного спектакля, и вдохновлена она испанским танцем. Это музыкальное произведение длительностью около 18 минут завоевало мировую славу и исполняется как в качестве самостоятельной оркестровой пьесы, так и как балетный спектакль. Какие только хореографы не обращались к нему в XX и первой четверти XXI веков, а в постановке хореографического гения Мориса Бежара «Болеро» Равеля вообще стало культовым. «Болеро» южноафриканской труппы «Вуяни Данс Компани» резко и парадоксально отличается от всех других версий.

Спектаклем «Сион: Реквием по Болеро Равеля» театра танца из ЮАР «Вуяни Данс Компани» Чеховский фестиваль открыл осеннюю «вторую серию» своей мировой программы, в которой покажет 7 спектаклей трупп из Китая, Кубы, Бразилии, Аргентины, Узбекистана и Кыргызстана.

Но сначала о самой труппе. Театр танца «Вуяни» был основан хореографом Грегори Вуяни Макома в 1999 году, и это самая известная на сегодня на Африканском континенте труппа современного танца. Она гастролировала в Европе и США, Мексике, Новой Зеландии и собрала все высшие награды Южной Африки в области танца. В России эта компания появилась впервые, выбрав для своих гастролей спектакль «Сион: Реквием по Болеро Равеля».

Итак, в чем же отличие южноафриканского «Болеро»?

Во-первых, оно не звучит в спектакле в качестве оркестрового произведения, знаменитую мелодию артисты компании лишь напевают в середине и конце спектакля (композитором и музыкальным руководителем как самого спектакля, так и компании является Нхланхла Махлангу). А во-вторых, посвящено оно теме смерти…

На сцене в огромном количестве стоят и даже висят под колосниками могильные кресты, а в процессе спектакля танцоры воспроизводят движения, похожие на те, которые с помощью лопат воспроизводят кладбищенские рабочие, когда закапывают могилу. В спектакле артисты при этом изображают профессиональных плакальщиков на похоронах.

Слово «Сион», вынесенное в название спектакля, — это название романа, рассказывающего о беглых рабах южноафриканского писателя Закеса Мда, любимого автора хореографа Грегори Макомы. Этот роман Мда, как и другое его произведение «Путь смерти», и лег в основу балета. Роман «Путь смерти» — об истории профессионального плакальщика Толоки, и зритель следует по кладбищу за Толоки, призванием которого стала скорбь.

«Мы оплакиваем смерть путем воссоздания смерти… Вселенная алчности и власти сделала из нас профессиональных плакальщиков. Я создаю эту работу как надгробный плач, как реквием, необходимый для пробуждения части нас самих и нашей связи с отлетевшими душами», — так объясняет хореограф свой замысел.

При чем же здесь «Болеро» Равеля, к тому же подвергшееся обработке композитора Нхланхла Махлангу? Именно он обработал знаменитую мелодию, которая звучит в спектакле всего несколько раз, в стиле исикатамии — песенно-танцевального жанра a cappella, возникшего в начале XX века и ворвавшегося в западную культуру благодаря таким группам, как «Ladysmith Black Mambazo». Название «исикатамия» образовано от зулусского глагола cathama, что означает «мягко ходить» или «ступать осторожно», намекая на танцевальные движения. Этот стиль впитал в себя традиционные верования южноафриканских зулусов и испытал влияние политических и социальных процессов, происходивших на Африканском континенте.

«О смерть, кто породил тебя? Где корень, из которого ты растешь» — слышим мы слова песни (перевод на установленном по бокам сцены и над сценой табло) в начале действа. Как и в американском театре танца Алвина Эйли, чье влияние явно испытывает южноафриканский коллектив, используется негритянская фольклорная музыка религиозного характера: спиричуэлс, песни-проповеди, блюзы, основанные на Священном писании. Да и танцы тоже основаны на христианских песнопениях. Здесь мы видим элементы хип-хопа и других современных течений.

«Беги, даже если ты потерял руку» — звучит со сцены в песне тема беглого раба, о котором, следуя роману «Сион», и рассказывается в одноименном спектакле, а затем сюжет, если он считывается зрителем благодаря песнопениям, следует за африканцами, погибшими при пересечении Атлантики.

Но самое главное и парадоксальное в том, что в постановке Грегори Макомы много радости. Несмотря на все страдания африканского народа при жизни и вопреки им, за границами Смерти их ждет Воскресение и Радость… Последняя мизансцена — главный герой, певец и танцовщик с украшающими голову дредами — несет в руках крест, возглавляя шествие точно таких же «крестоносцев». Это духи предков, имена которых перечисляются перед этой заключительной сценой. «Улыбка — слезы, боль — радость», — поет он на знаменитый мотив Равеля под конец танцевального шоу, а за ним подхватывают остальные. И захлестывающее все и вся, несмотря ни на что, чувство радости и ликования буквально переполняет сердца зрителей.

— Почему все-таки «Болеро» взято в основу этого спектакля, хотя сам спектакль значительно больше этого музыкального произведения? — спрашиваю я после спектакля Линдиви Летуабу — генерального директора «Вуяни Данс Компани».

— Существует такой южноафриканский национальный танец — исикатамия. Он развивается по принципу от малого к большему: то есть танцовщики повторяют одни и те же движения сначала с маленькой амплитудой, потом ее усиливают, усиливают и усиливают… Идет от старинной традиции в Южной Африке, когда шахтеры на шахте, которые даже в этих условиях не могли жить без музыки и танца, и в шахте потихонечку танцевали, постепенно усиливая и усиливая звук и танец. А «Болеро» Равеля имеет в себе такой же принцип наращивания. Кроме того, в нем есть некая ритуальность, похожая на то, как, например, люди идут на похороны. И в этой ритуальности, где есть определенная процессия, определенный способ перемещения, которые хореограф увидел как в «Болеро», так и в общих задачах спектакля.

— В спектакле похороны представляют собой праздник, где мы видим все-таки радость.

— Прежде всего в Африке люди через песню и танец выражают любые свои чувства: когда им грустно или когда им весело. А еще лучше, когда это коллективная песня, потому что она позволяет достичь больших глубин. И танец — это тоже часть ритуала, где отдают дань ушедшим, как, например, в спектакле в конце вышел человек с крестом и повторял имена, таким образом поминая всех ушедших.

— Эта радость, выраженная в спектакле, несмотря ни на смерть, ни на похороны, — основная его идея?

— В африканской культуре, когда человек умирает, жизнь его не просто не кончается. Он становится ближе к богу, он становится фигурой предка. И эта фигура предка может совершить гораздо больше и дать гораздо больше своим потомкам, чем когда человек был жив. Поэтому да, безусловно, в этом есть празднование. Благая весть и радость — и есть основной лейтмотив.